Супермодератор
Покинул форум
Сообщений всего: 10543
Дата рег-ции: Нояб. 2004
Репутация: 7
Карма 11
|
Этап на Север: что ни срок – то Указ
В нашей постоянной рубрике мы расскажем еще об одной легендарной блатной песне, причем очень проникновенной, лирической и слезливой. Но главное, песня эта имеет интересную конкретную историко-юридическую привязку. А теперь подробности.
«ЧЕТЫРЕ ШЕСТЫХ»
Называется она — «Этап на Север». Это одна из самых известных лагерных песен. Датировать ее можно достаточно точно: 1947 — начало 1948 гг. Речь в песне идет о знаменитом Указе «четыре шестых» от 4 июня 1947 года. Точнее, Указов Верховного Совета СССР в этот день вышло два — «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан». Первый предусматривал наказание от пяти до двадцати пяти лет лишения свободы, второй — от четырех до двадцати лет.
Указы эти можно назвать без преувеличения революционными. Это явилось страшным ударом для уголовного мира. До этого воры получали незначительные (если не сказать — смешные) сроки наказания. За кражу полагалось максимум два года лишения свободы. Правда, на разных этапах советской истории власть иногда ужесточала для острастки меры воздействия на блатных (в начале 30-х им давали и «червонец» по 35-й статье, а в конце 30-х многих авторитетов даже расстреливали вместе с «политиками»), но все же продолжала называть их «социально близкими».
Однако в тяжелые послевоенные годы под натиском разгулявшейся преступности пришлось ужесточить меры по борьбе с ней. Поскольку Указом ПВС СССР от 26 мая 1947 года была отменена смертная казнь, сделать это можно было лишь увеличением сроков наказания.
«Контрики» и раньше получали свои «законные» «червонцы» и «четвертаки». Тоже самое касалось и бытовиков: для них существовал указ «семь восьмых» от 7 августа 1932 года, предусматривавший срок от 10 лет до расстрела (после отмены смертной казни расстрел заменялся 25 годами тюрьмы). А вот уркаганам такие срока огромные были в диковинку и приводили многих в ужас. Отсюда и родилась песня про этап на Север, горькая и заунывная, надрывающая «ранимую жиганскую душу».
ПО БЛАТНЫМ ЛЕКАЛАМ
Ну что сказать... Послевоенная криминальная обстановка в СССР действительно была жуткой — процветали воровство, бандитизм. И это при отсутствии смертной казни. Конечно, надо было что-то делать, предпринимать. Потому и были резко увеличены уголовные сроки. Уголовнички почти сразу откликнулись на это песней «Этап на Север»: «Срока огромные — у всех Указ» (понятно, какой указ).
А дальше, все согласно традициям, лекалам блатных песен: лирический герой подозревает, что в Воркуте он найдет смерть, а подруга, как узнает, будет сильно горевать. Справедливости ради, надо сказать, что помереть в Воркуте и правда было не сложно. Автор песни неизвестен. Да и вариантов ее множество. В Интернете удалось найти десять. Правда, отличаются они не сильно. Мы публикуем два.
ЛУЧШЕ ВСЕХ ЕЕ ПЕЛ АРКАДИЙ СЕВЕРНЫЙ
Особой поэтической ценности песня не представляет, как это, увы, часто бывает с блатными творениями. Но у нее есть свои достоинства. Как уже было сказано, песня имеет точные историческую и юридическую привязки. То есть она была очень актуальна для своего времени. Еще бы!
Кроме того, у песни, безусловно, есть душа. В соответствующем исполнении и при соответствующих обстоятельствах она будет крайне проникновенной и слезоточивой. Иногда ее исполняет Алексей Яцковский. А еще некто Веня Одесский. Но лучше всех ее пел, конечно, ныне покойный Аркадий Северный. Очень трогательно у него получалось...
Надо сказать еще вот о чем. Этап на Воркуту был действительно серьезным испытанием. И в самой Воркуте было тоже, само собой, не легче. Это ярко отражено в зековском фольклоре.
Что еще можно сказать напоследок? Большие сроки в те годы действительно позволили снизить уровень преступности значительно. Гуманизм в то время мог загнать страну в криминальный коллапс. А сейчас?...
Этап на Север (1947 или 1948 год)
(Вариант первый)
Этап на Север, срока огромные,
Кого ни спросишь — у всех Указ...
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
А завтра утром по пересылке я
Уйду этапом на Воркуту,
И под конвоем своей работой тяжкою
Быть может, смерть свою найду.
И под конвоем своей работой тяжкою
Быть может, смерть свою найду.
И вот доставят тебе записочку,
Ее напишет товарищ мой:
«Не плачь, не плачь, подруга моя милая,
Я не вернусь уже домой».
«Не плачь, не плачь, подруга моя милая,
Я не вернусь уже домой».
А ты стоять будешь у подоконника,
Платком батистовым слезу утрешь;
Не плачь, не плачь, любимая, хорошая,
Ты друга жизни еще найдешь.
Не плачь, не плачь, любимая, хорошая,
Ты друга жизни еще найдешь.
А дети малые, судьбой оплаканы,
Пойдут дорогой искать меня;
Не страшны им срока огромные,
Не страшны им и лагеря.
Не страшны им срока огромные,
Не страшны им и лагеря.
Друзья накроют мой труп бушлатиком,
На холм высокий меня снесут,
И похоронят душу мою жиганскую,
А сами тихо запоют.
И похоронят душу мою жиганскую,
А сами тихо запоют.
Этап на Север, срока огромные,
Кого ни спросишь, у всех Указ...
Взгляни, взгляни же в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
Взгляни, взгляни же в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
Пойдут на Север составы новые ...
(вариант второй)
Пойдут на Север составы новые,
Кого ни спросишь — у всех Указ...
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
А завтра рано покину Пресню я,
Уйду с этапом на Воркуту.
И под конвоем в своей работе тяжкой,
Быть может, смерть я себе найду.
Друзья накроют мой труп бушлатиком,
На холм высокий меня снесут
И закопают в землю меня мерзлую,
А сами молча в барак уйдут.
Никто не знает, когда тебе, любимая,
О том напишет товарищ мой.
Не плачь, не плачь, подруга моя милая,
Я не вернусь уже к тебе домой.
Этап на Север, срока огромные.
Кого ни спросишь — у всех Указ.
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз.
Евгений Зимородок
ЗА решеткой, №1 январь 2010 |