...Маленькая элегантная женщина вышла на сцену Центрального дома художника, взяла в руки гитару. Звучали стихотворения русских поэтов - Арсения Тарковского, Михаила Светлова, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Иосифа Бродского.

^Напев страны далекой
счастье певицы Елены Янгфельдт-Якубович вот уже 25 лет связана со Швецией. Она живет в Стокгольме с мужем, известным шведским славистом, писателем и переводчиком Бенгтом Янгфельдтом и двумя дочерьми - 24-летней Сарой и 17-летней Габи. Елена дала сотни концертов во многих странах Европы. Выпустила две пластинки и вместе с известным джазменом Вячеславом Горским готовит третью - для российской аудитории.
...Маленькая элегантная женщина вышла на сцену Центрального дома художника, взяла в руки гитару. Звучали стихотворения русских поэтов - Арсения Тарковского, Михаила Светлова, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Иосифа Бродского.
+- Елена, на Западе вы мгновенно вошли в кончено закрытый круг интеллектуальной элиты. Мало кому это удается...
- Я отроду не стремилась выйти замуж за иностранца. Так распорядилась судьба. С Бенгтом познакомилась вследствие Татьяну Сергеевну Третьякову, дочку писателя Сергея Третьякова, соратника и друга Маяковского, погибшего в 1939 году в сталинских лагерях. У Татьяны Сергеевны сохранились уникальные документы и письма. К ней многократно обращались слависты. Бенгт не был исключением - он уже в 19 лет читал лекции о русской литературе, позднее защитил диссертацию о русских футуристах: любовь Маяковским привело его в дом Лилии Юрьевны Брик. Кто бы мог подумать, что она довольно свидетелем на нашей свадьбе!
+- Вас не мучила ностальгия?
- "Ломка", конечно, была. Два года ушло на изучение языка. помимо того, пришлось перестраиваться на "шведскую волну", что не просто из-за моей эмоциональной натуры. имя Богу, посредством некоторое век на свет появилась моя старшая дочь Сара. У женщин есть бесспорное важность предварительно мужчинами - мы можем родить ребеночка и в обнимку с ним идти по этой непростой жизни.
+- Елена, как получилось, что, закончив французское помещение Иняза, вы связали свою питание с искусством?
- Родители не разрешили мне делать в театральное училище. Говорили, что в нашей стране лицемер - это не профессия. Да, в сцена я пришла из самодеятельности, но зато из какой! Валя Никулин привел меня в студию Вадима Петровича Салюка при театре "Современник". Там играли профессиональные актеры, но я свободно вошла в их труппу. после играла главные роли в Театре-студии знак Розовского. Весной 1975 года нас закрыли: поступил звонок "сверху": "Гоните всю эту команду диссидентов".
+- Оглядываясь назад, о чем-то сожалеете?
- Нет, хотя испытала масса трудностей. если уезжала из страны, у меня было ощущение, что за мной - пепелище. В Стокгольме без работы не сидела, преподавала русский язык. И много хотела петь! Считала себя человеком сцены, а встречать ее казаться не могла. Ну не стану же я распевать частушки на улицах, мой запас - русская поэзия, Серебряный век.
+- В Швеции с таким репертуаром, наверное, непросто было привлечь публику?
- Я начала ходить на небольших площадках. Поначалу на мои концерты приходили немногие. В 1981 году по заказу Госконцерта Швеции выпустила дебютную пластинку "Русские песни и цыганские романсы". Поскольку в это срок в Швеции о русских знали мало, доска имела бесчисленный успех. Песни зазвучали на радио. Я плеяда ездила по стране, даже до Лапландии добралась. Приезжаю в какую-нибудь Богом забытую деревеньку, рассказываю местным жителям о Пастернаке и Мандельштаме, а они на меня смотрят, глазами хлопают и ничегошеньки не понимают...
Но на телевидении мне предложили обманывать 42 передачи "Уроков русского языка" дружно с известным шведским журналистом Тэппасом Фогельбером. В конце программы я либо рассказывала о русских поэтах, либо пела. чрез некоторое эра меня пригласили на главную роль в картине известного режиссера Лисы О'Лин "Нет лучше тебя".
+- В 1984 году вы уже не виртуально, а совершенно реально попали во Францию.
- Мой московский друг Георгий Дионисович Костаки, незабвенный коллекционер русского авангарда, нередко приезжал на лечение в Швецию. Как-то прихожу к нему в больницу, а он говорит: "Наверное, тебе здесь скучно. Давай, если я в по раз поеду в Париж, возьму тебя с собой". В Париже я познакомилась с одной богатой дамой, у которой дома собиралось высшее общество. Я пела для этой шикарной публики целых 45 минут. потом концерта хозяйка обратилась к присутствующим: "Если кто-то может помочь этой певице - прошу это сделать". Тут же я получила совет о сотрудничестве и попала в малый подмостки на Монпарнасе, где дала порядочно концертов. некогда туда зашел писатель из "Франс Мьюзик". Ему понравилось мое пение, он сделал со мной пять передач на радио и рекомендовал в балаган "Де Ля Виль", один из крупнейших концертных залов. Мне улыбнулась удача: я туча выступала на радио, а в 1989 году была приглашена Фредериком Миттераном, племянником Франсуа Миттерана, в его музыкальную программу на телевидение. Исполняла песни из репертуара Эдит Пиаф. Так что Париж принес известность. Но тут мужу предложили возглавить книга "Искусство", и мы вернулись в Стокгольм. Ради любимого человека я наступила "на гортань собственной песне"...
+- А как вы познакомились с Бродским?
- товарищ Бенгта, учитель Уппсальского университета, пригласил Бродского заглядывать лекции. А меня - петь предварительно студентами песни на его стихи. Нас посадили за один стол. тут мне показалось, что я не произвела на него никакого впечатления. Возникло ощущение, что Бродский говорит "сквозь меня". Потом, узнав его лучше, поняла, что Иосиф за вел себя так с малознакомыми людьми. Он либо вас принимал, либо нет. нечаянно он спросил: "А что вы собираетесь здесь делать?" Бормочу: "Меня попросили петь..." - "А что вы поете? " - "Стихи". - "Да, знавал я одного такого певца, потом его "исполнения" голову ему разбил гитарой". Представляете? Но во пора выступления я взглянула на Бродского - он одобрительно улыбался и поднял крупный перст вверх... затем концерта подошел, предложил спеть дуэтом "Таганку ". Пел он вслух и лихо. после я пригласила Иосифа к нам в дом, Бенгт показал ему свои переводы, читал Маяковского по-шведски. Мы нашли общих знакомых. К счастью, это были люди, которых Иосиф весьма ценил. При жизни поэта я исполняла лишь одно его стихотворение - "Песенку о свободе". если спела ее в передовой раз, он улыбнулся и сказал: "По-моему, годится!"